Владелец ПК «Пружинный проект» о том, как, начав с гаража, теперь делает детали на заказ для всего — от качелей до танков
«Почему здесь должны быть итальянцы или китайцы? Это наша страна, наш рынок!» — уверен Рамиль Измайлов — владелец компании «Пружинный проект», которая специализируется на мелкосерийном производстве. В интервью «БИЗНЕС Online» он рассказал, что мешает ему создать крупный завод, почему в стране нет нормальной проволоки и можно ли навести порядок на производстве без рукоприкладства.
Рамиль Измайлов: «У нас настоящее импортозамещение. Мы стали делать японские пружины, корейские, китайские, итальянские, французские…»
«А ЧЕ ВЫ ТАМ, ПРОСТО ПРОВОЛОКУ ЗАГИБАЕТЕ!»
— Рамиль Анварович, ваш бизнес — это компания «Пружинный проект». Вероятно, вы о пружинах знаете все?
— Многое ( смеется ).
— Вникаете во все досконально?
— Мне вообще интересно производство. Я в офисе не провожу столько времени, сколько там. Некоторые нам говорят: «А че вы там, просто проволоку загибаете!». Мы не загибаем проволоку, мы развиваем производство в России. Ну кто здесь занимался пружинной навивкой? Единицы.
— А сколько всего игроков в стране?
— Вообще сейчас в России пружинным производством занимаются 47 предприятий. Ульяновский пружинный завод, Уральский... Но мы все так или иначе немножко разные.
Надо сказать, что ряд компаний полностью копируют нас, начиная с сайта. Мы же постоянно все оптимизируем.
Уже не говоря о том, что некоторые производители отдают часть заказов на сторону — нам. Затем перепродают своим заказчикам. Больше 200 клиентов просто перекупщики. Но мы не даем им особых шансов: сами неплохо торгуем.
«У нас более чем 700 клиентов ежемесячно. В их числе «Татнефть», «Нижнекамскнефтехим», КАМАЗ, НЕФАЗ, ГК «Нэфис»
Даже завод «Уралпромсталь» в Белорецке, который сам производит пружины, иногда размещает у нас заказы. Как и пружинная компания Hartmetall. Московский «Старый соболь» оставил себе одну самую востребованную пружину, все остальное берет у других производителей, включая нас.
— То есть работают уже как посредники? Такое тоже возможно на рынке?
— Вполне. Некоторые заводы вообще закрылись или сильно сократили производство, распустив большую часть персонала: время сейчас кризисное. В прошлом году, кстати, продавали пружинный завод в Ижевске: со всеми наработками, оборудованием и коллективом. Мы хотели его купить, нам просто не дали кредит. А в производстве свободных средств нет: мы же все время расширяемся.
«СПАСИБО ТЕМ, КТО ВВЕЛ САНКЦИИ ПРОТИВ РОССИИ»
— Ранее вы нам рассказывали : в кризис было настолько тяжело, что вы даже распустили всех людей.
— Это было в 2009 году. Я тогда остался один и делал пружины в гараже. Кстати, после тех кризисных лет бизнес стал развиваться совершенно по-другому.
— Как вы переживаете нынешний кризис?
— Очень хорошо. Спасибо тем, кто ввел санкции против России. У нас настоящее импортозамещение. Мы стали делать японские пружины, корейские, китайские, итальянские, французские...
Например, компания-изготовитель садовых качелей из Москвы всю жизнь поставляла пружины из Италии. Когда доллар скакнул вверх, она перешла на нашу продукцию. Мы снабжали ее больше года. Но потом, к сожалению, они нашли ходы-выходы и снова стали покупать в Италии. Там как будто дешевле. Я не понял почему.
— Где больше всего применяются ваши пружины?
— В основном, это различное оборудование. У нас больше чем 700 клиентов ежемесячно. В их числе «Татнефть», «Нижнекамскнефтехим», КАМАЗ, НЕФАЗ, ГК «Нэфис»... Я думаю, что компаний, у которых столько потребителей, не так уж и много. Например, директор пружинной компании в Энгельсе говорил, что у них два генеральных клиента и другие заказы они просто не берут.
— Но крупный клиент в какой-то момент может отказаться от сотрудничества. Что делать тогда?
— Мы очень диверсифицированы. Половина наших клиентов — постоянные: из месяца в месяц, раз в два месяца, раз в полгода-год они покупают пружины только у нас.
«Сначала мы внедрили бережливое производство, а сейчас внедряем быстро реагирующее»
Например, завод «Поликонт» из Марий Эл, который производит холодильники, начал работать с нами еще десять лет назад. Мы их никогда не подводили: зачем им менять поставщика? Да и другие зачастую просто не хотят этим заниматься: тому же «Поликонту» требуются далеко не простые пружины. Вообще для того, чтобы изготавливать такой ассортимент, как у нас, надо держать много оснастки и оборудования. Мы делаем все то, за что крупные заводы не хотят браться.
— Вы нашли свою нишу?
— Да. Это наша стратегия голубого океана. Мы входим в нее как нож в масло.
«Например, проволоку-нержавейку во Франции мы заказываем за полгода»
«НА 10 ГРАММОВ БОЛЬШЕ И В КОСМОС УЖЕ НЕ ЛЕТИТ»
— Где еще востребована ваша продукция?
— Мы изготавливаем пружины вплоть до ракетно-космического комплекса. Работаем с заводом «Элекон», входящим в корпорацию КРЭТ. Перед новым годом был большой заказ на пружины из бронзы для КОМЗа. Делаем сложные пружины и для завода «Точмаш». Это тоже гособоронзаказ. Мы даже специально счет под него открывали.
— Насколько сложна такого рода работа?
— К ней предъявляются очень высокие требования. Нужно выдерживать условия по размерам, нагрузке, перпендикулярности. Должно быть очень высокое качество. Буквально: нагрузка на 10 граммов больше и в космос пружина уже не летит. Если обычное изделие навили, подвергли термообработке, отшлифовали, и оно готово, то здесь нужно сделать еще и тройное заневоливание. Иначе говоря, сжали пружину и выдержали в печке при определенной температуре два часа. Именно так, например, изготавливаются пружины для парашютов. Затем отправляем на гальванику. После этого нужно сделать еще обезводороживание: чтобы пружина не сломалась, из ее поверхностного слоя вытаскивают водород. И снова заневоливание: в печь на 1,5 часа. После этого проверяем изделие на размер: при высокой температуре металл может увести, он же живой.
«В 2009 году я остался один и делал пружины в гараже. Кстати, после тех кризисных лет бизнес стал развиваться совершенно по-другому»
Однажды мы изготавливали пружину для танка Нижнетагильского завода. Четыре раза переделывали. Так что в результате отказались: «Спасибо, с нас хватит!». Гособоронзаказ означает, что надо с нуля полностью отрабатывать технологию. Конечно, нам присылают чертежи будущих изделий. Но мы, бывает, даже ошибки в них находим. Сразу проверяем пружины: у нас есть несколько программ, производящих необходимые расчеты. С одним заказчиком долго бодались. Говорим: «У вас неправильный чертеж», а он все никак не хотел признать очевидное. Не хочется ругать наши предприятия, но узких специалистов сейчас действительно очень мало. Иногда чертежи приходят с грифом «Секретно». За разглашение — штраф 10 миллионов.
— Какую долю у вас занимает гособоронзаказ?
— Небольшую: до десяти процентов. Предприятия оборонки никогда не заказывают большие партии: от 100 до двух тысяч пружин.
«Некоторые нам говорят: «А че вы там, просто проволоку загибаете!». Мы не загибаем проволоку, мы развиваем производство в России»
«НЕВОЗМОЖНО СДЕЛАТЬ КОНФЕТКУ ИЗ САМИ ЗНАЕТЕ ЧЕГО...»
— Где вы закупаете оборудование?
— А мы его сейчас сами изготавливаем: навивочное, шлифовальное, печи для термообработки, станки с числовым программным управлением. Это очень удобно — делать оборудование под себя. Кроме того, раза в два дешевле, чем покупать готовое.
Последнее, что мы изготовили — это целая линия, на которой можно навивать пружину в 3,5 метра. Она востребована на производстве: используется в секционных воротах.
Мы попробовали сделать: получилось. Отзывы потребителей хорошие. Сейчас, например, эту продукцию у нас покупают московские предприятия ЖКХ. У нас-то эти пружины в три раза дешевле.
Представьте подземный гараж в 16-этажном доме: ворота постоянно открываются-закрываются. Десять миллионов циклов прошло — пружина вышла из строя. Мы планируем закрепиться на этом рынке. Пока все крупные изготовители ворот пружины завозят: кто из Польши, кто из Китая.
А сейчас, например, делаем печи, чтобы закаливать пружины в соли. На нас с таким предложением вышел один академик. Обычно мы закаливаем пружины в камерной печи, где температура под 900 градусов. А здесь это делает расплавленная при такой же температуре специальная закалочная соль. У нее более высокая плотность по сравнению с воздухом. За счет этого достигается хорошее качество и термообработка проходит намного быстрее. Опять же при условии, что будет хорошее сырье.
«Пружина — это не болт и не гайка: стандартов нет»
— Где, кстати, вы его берете?
— Выбор не особенно большой. Мы закупаем проволоку в первую очередь на том же самом Белорецком металлургическом комбинате. Как сказал мне один поляк: «У вас в России нет ничего стоящего, кроме Белорецкого комбината». Но и у него не все идеально. Например, считается, что у хромванадиевой проволоки 51 ХФА его производства высокое качество. Именно из нее всегда делали пружины для охотничьего оружия. Например, для ружья МЦ 12-21, который производит Тульский оружейный завод. Но сейчас качество этой проволоки не дотягивает. Человек сделает несколько выстрелов из ружья, и пружина «садится».
В России много импортного стрелкового оружия. В том числе мы способны делать пружины для ружей Hatsan, они теперь продаются во всем мире. Есть те, кто готов их покупать. Но не можем обеспечить нормальное качество: не позволяет сырье. Невозможно сделать конфетку из сами знаете чего. Ну как мы можем выйти на мировой рынок: например, торговать на Amazon или еBay?
— Как, на ваш взгляд, можно решить эту проблему?
— Например, у компании Sandvik при заводе есть научно-исследовательский институт стали. Они сделают все, что хотите. Если наши заводы не улучшат качество продукции, их вытеснят с рынка. Это просто вопрос времени. В России уже начинают строиться европейские заводы по изготовлению металлопроката и проволоки.
Мы сейчас работаем с разной проволокой. Покупаем во Франции Scholz+Bickenbach. Уже года три пользуемся той же шведской проволокой Sandvik — вот она действительно стабильна. Недавно я ездил на выставку «Проволока 2017» в Москву как раз в поисках иностранных поставщиков. Было много предложений из Австрии и Китая. Мы выбрали австрийские компании.
«Когда правильная энергетика, люди с удовольствием работают»
Кстати, это ложь, что европейские компании работают как часы. Напишешь им письмо, даже через неделю не получишь ответ. А, например, проволоку-нержавейку во Франции мы заказываем за полгода. Но мы так или иначе все-равно будем выходить на мировой рынок. И не только оружия. Мы много что можем делать. Например, изготавливаем пружины для снегоходов и вообще для любого импортного оборудования.
Мало того: европейцы тоже не всегда все делают хорошо. Мы можем перерасчитать пружины и где-то усилить, где-то, наоборот, ослабить. Или бывают пружины прямоугольного сечения. В России такого материала нет. Для нас это не вопрос: пересчитаем в круглый материал и изготовим. Мы уже много пружин так переделали. Например, я для своей Toyota сам рассчитал и изготовил пружины. Не в пример родным японским что с ними ни делай, не садятся. Гоняю уже три года.
— У вас ко всему свой подход?
— Да. В производстве ведь главное это ноу-хау. Правду говорят: век живи, век учись. Казалось бы, мы столько всего внедряем. А приезжаешь в другое место, смотришь: «Боже! Почему мы это до сих пор не используем?».
«Обычно мы закаливаем пружины в камерной печи, где температура под 900 градусов»
«ОБЫЧНЫЕ РИСКИ РИСКОВАННОЙ КОМПАНИИ»
— Какая у вас рентабельность?
— Нормальная: процентов 20.
— А что для вас наиболее затратно финансово?
— Мы постоянно проводим эксперименты: на них уходят и деньги, и время.
— Попробовали сделать, не получилось — выбросили?
— Не то чтобы выбросили. Например, один клиент сказал, что ему ежемесячно нужно 40 тонн пружин, но куда он только не обращался, никто не хочет их осваивать. А мы люди рисковые, любим экспериментировать. Мы это оборудование сделали методом тыка. Потратили на это пять месяцев и 1,5 миллиона рублей собственных средств. И все получилось, работает. Одну партию заказчику отправили. После этого доллар упал в цене, и он снова стал возить пружины из Польши. Так что мы теперь эту нашу здоровенную печь включаем, может быть, раз в неделю, когда нужно быстро провести термообработку.
— Как вы расценивает эту ситуацию: как недобросовестное партнерство? Вы же сделали вложения, когда они еще окупятся.
— Знаете, мы в 2013 году купили токарный станок, рассчитывая задействовать его самым активным образом. Но работа не пошла. Он у нас простаивал года два, зато сейчас работает по 12 часов в день. Поэтому ничего страшного.
«Мне вообще интересно производство. Я в офисе не провожу столько времени, сколько там»
— То есть это обычные риски компании, которая занята производством?
— Да. Обычные риски рискованной компании (улыбается). В Европе считается нормальным направлять от пяти до десяти процентов средств от прибыли на эксперименты. Мы точно тратим больше. И у нас чаще получается, чем нет.
— А почему нельзя просто производить стандартные пружины?
— Пружина — это не болт и не гайка: стандартов нет. Один из наших крупных заказчиков, набережночелнинская компания «Технотрон», в состав которой входит семь заводов, как-то прислала нам чертеж пружины, в которой можно было сделать на три витка больше. Мы, естественно, сделали по минимуму. Тут 50 граммов, там 50: в итоге потратишь на изделие лишних полкилограмма металла. А мы, производственники, считаем каждую копейку. «Технотрон» к нам с претензией: «У нас пружина ломается». Но у нас-то все в норме — в пределах допуска. Я специально к ним ездил, встречался с директором по качеству. Чья это была ошибка? Конечно, их конструкторов...
— Власти вас как-то поддерживают?
— Да. Нас где-то увидели ответственные за сельхозтехнику лица из министерство сельского хозяйства республики, пригласили к себе. Мы с ними проехались по колхозам. Я всем говорил: «Если у вас какие-то проблемы с пружинами, это к нам». А перед новым годом нас пригласили бесплатно поучаствовать в выставке на «Казанской ярмарке» — мы впервые получили что-то от государства бесплатно. И в прошлом, и в этом году мы также участвовали в выставке «Дни поля». Увидели, что у этого рынка в России большой потенциал: наша страна же так или иначе сельскохозяйственная.
— Ваши пружины могут быть востребованы в сельхозтехнике?
— Именно. Попробуйте ради интереса купить где-нибудь 10 пружин. Если это не какая-то автомобильная пружина, устанете искать.
«Мы выстроили такую статистику по продажам, какая, наверно, есть мало у кого. Знаем все: на какую сумму каждый менеджер продал пружин в любой из дней»
— А вы изготавливаете пружины как раз мелкими партиями?
— Для нас это самое то. У нас весь цех заточен под небольшие объемы. Нам нужна была такая стратегия, чтобы зайти на рынок. Хотя клиенты не однажды задавали вопрос: «Почему не беретесь за большие партии?». Мы прямо отвечали: «Это слишком дешево». Но сейчас покупаем станок, еще два станка с числовым программным управлением собираем. Если все получится, нам по силам будут и крупные партии.
«НАМ ГОВОРЯТ: „У ВАС НЕ КОМПАНИЯ, А СПЕЦНАЗ“
— Как у вас варьируется стоимость пружин?
— Самое меньшее, сколько может стоить у нас пружина — это 25 рублей. Сейчас у нас есть пружины по 9 тысяч рублей: длиной в 3,5 метра для ворот. К слову, их рыночная стоимость в том же „Алютехе“, а это один из крупных федеральных производителей, раза в три дороже: 30-32 тысячи.
— Вы берете дешевизной продукции?
— Не только. Мы поставили себе задачу стать лучшей сервисной компанией в мире. Партию объемом до ста пружин делаем за один-три дня. Если срываем сроки, изготавливаем за свой счет.
«Приходит претендент с улицы, смотрим: мозги у него на месте, руки — тоже: все, начинаем обучать»
Клиенты нам говорят: „У вас не компания, а спецназ“. У одного теперь уже нашего клиента из тюменской трансмодальной компании сломалась пружина в оборудовании. Это не болт и не гайка, чтобы пойти и купить. Сделать тоже далеко не все могут. Особенно если нужны какие-то дополнительные закорючки, да и сталь нужного диаметра есть не всегда. В Тюмени он нужную пружину не нашел. Решить этот вопрос в Екатеринбурге на пружинном заводе тоже не вышло. Ради интереса заглянул в интернет. В поисковике сразу возникло название нашей компании. Позвонил и уже через считанные дни пружина была у него.
Мы выстроили такую статистику по продажам, какая, наверно, есть мало у кого. Знаем все: на какую сумму каждый менеджер продал пружин в любой из дней. Можем прослушать любой разговор.
— Чтобы проанализировать, какие ошибки сделаны?
— Естественно. Кроме того, внедрили СRМ-систему для менеджеров. У нас каждый клиент на счету. Известно что, сколько и когда он заказал, что ему нужно сейчас и какие изменения мы внесли в чертеж.
— То есть каждый заказчик у вас на крючке?
— Да. Клиент у нас пропадает только в том случае, если говорит: «Ребята, отстаньте от меня. Я уже купил, мне не надо» (смеется). В том числе ведем статистику скольких клиентов потеряли и по какой причине. Пока из ста обратившихся к нам 56 клиентов делают покупки. Каждый месяц 50 процентов — новые потребители. Это очень высокий результат.
— Одним словом, у вас с клиентами полное взаимопонимание?
— Бывает всякое. Я, кстати, не люблю, когда на моих сотрудников повышают голос. Однажды клиент раскричался: хотел получить два заказа пружин, а ему выдали только один. Стали выяснять: оказывается, второй заказ он даже еще не оплатил, а мы работаем только по предоплате.
«Мы изготавливаем пружины вплоть до ракетно-космического комплекса»
— Так было всегда или это вынужденная мера?
— Мы к этому пришли довольно быстро, после того, как нас три-четыре раза кинули с оплатой. Пару раз даже пришлось расставить точки над и: «У вас нет денег? Значит, мы вашу компанию не обслуживаем». Мы не такие люди, чтобы держаться за каждую копейку. Ну не будет у нас одного клиента, придут десять других.
Один заказчик из Набережных Челнов все время с нами конфликтовал. В результате мы просто перестали с ним работать. Через несколько месяцев, когда он стал настаивать на продолжении сотрудничества, мы сказали: «Для вас ценник будет в два раза дороже». И так долгое время работали по двойному тарифу.
«Почему здесь должны быть итальянцы или китайцы? Это наша страна, наш рынок»
«ПОЧЕМУ ЗДЕСЬ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ИТАЛЬЯНЦЫ ИЛИ КИТАЙЦЫ? ЭТО НАША СТРАНА»
— В заказах недостатка нет?
— Наше производство загружено на сто процентов. Но мы все время расширяем его. До Нового года у нас будет работать уже до 100 человек. Будет открываться два новых направления: и пружинное, и не пружинное. Пока не хочу говорить о них подробно, чтобы не спугнуть удачу. Мы легко можем поднять новое производство. Но мы и в пружинах еще не охватили того, что можем охватить.
— Какая доля ваших продаж приходится на Татарстан?
— Республика потребляет примерно 15 процентов. Здесь у нас, в основном, две группы потребителей: ремонтники и те, кто собирает какие-то изделия. Например, когда ГК «Нэфис» ремонтирует тот же жиркомбинат, ей нужны пружины для станков и электрокаров. А так мы каждый день отправляем заказы в 35 городов через крупные транспортные компании и «Почту России».
Мы упаковываем пружины в коробочку с фирменным названием. Скотч тоже фирменный. В ней лежит также сертификат качества и подарок — ручка из пружины. Есть лист контроля качества. Если что-то не понравилось, клиент может написать или позвонить. В том числе лично мне, телефон указан. Я считаю, что мелочей нет.
«Мы делаем все то, за что крупные заводы не хотят браться»
— Вы ограничены пределами нашей страны?
— Нет, работаем и с ближним зарубежьем. Казахстан — лидер продаж среди бывших советских республик. Также мы отправляли свою продукцию в Армению, Азербайджан, Белоруссию. Планируем выйти и в дальнее зарубежье: как только договоримся о поставках импортной проволоки.
— Какие у вас планы?
— Наше производство размещено в приспособленных помещениях: раньше там была деревообработка. А что делать? Работаем с тем, что есть, звезд с неба не хватаем. Да и те площади арендованы. Если Бог даст такую возможность, мы обязательно построим свой завод. Возможно, мы бы уже начали строительство. Но земля стоит очень дорого. Гектар, а нам потребуется не меньше, за пределами Казани обойдется примерно в девять миллионов рублей. А в городе одна сотка стоит миллион.
Почему здесь должны быть итальянцы или китайцы? Это наша страна, наш рынок. Мы вообще не должны пускать ни европейцев, ни тем более китайцев. Никуда: ни в производство, ни в торговлю, ни на наши поля: после них там по пять-десять лет ничего не растет. Крупные зарубежные компании, приходя на наш рынок, «съедают» отечественного производителя. Начинающего боксера никто никогда не выпустит на ринг с профессионалом. А в случае с производством происходит прямо противоположное.
— Ограничение конкуренции запрещено законом. Хотя многие говорят, что за рубежом есть заградительные меры: так просто не войдешь.
— Нет, конечно. Вы что думаете, Украина в Европу сможет войти? Да никогда. Первое, что они сделают, когда придут: все разрушат. Например, китайцы, купив Московский подшипниковый завод, разрезали все станки и сдали в металлолом. Производственные корпуса сдали в аренду, а подшипники производят у себя и везут сюда. У китайцев очень хитрая политика. Я вообще не понимаю, почему для нас что-то производят в Индии, что-то — в Китае, а что-то в Турции... Россия суперстрана. Мы и сами все можем производить, было бы желание.
«Мы работаем с разной проволокой. Покупаем во Франции Scholz+Bickenbach. Уже года три пользуемся шведской проволокой Sandvik — вот она действительно стабильна»
— И желающие: не все хотят связываться с производством: тяжело.
— Недавно я был нас встрече участников ассоциации малого и среднего бизнеса Татарстана. У нас столько производственников: кто-то производит оборудование, кто-то — светильники и т. д. Меня это так порадовало. Я думаю, именно за производством будущее.
« ПРИХОДИТСЯ ПЕРЕПРОШИВАТЬ ИМ ПРОГРАММЫ В ГОЛОВЕ »
— Насколько у вас большой штат?
— В 2013 году весь наш штат ограничивался командой из семи человек. А сейчас в компании больше 70 работников. Для тех, кто хочет развиваться, это нормальный рост. Объемы производства, конечно, увеличились: раньше среднемесячный оборот у нас составлял порядка 500 тысяч рублей, а сейчас это почти 8 миллионов. Если раньше в совокупности мы арендовали всего 200 «квадратов», то сейчас занимаем уже около тысячи. Разрослись и просто выдавили соседей.
«Сейчас мы сами изготавливаем оборудование: навивочное, шлифовальное, печи для термообработки, станки с числовым программным управлением. Это очень удобно. Кроме того, раза в два дешевле, чем покупать готовое»
— Проблем с кадрами вы, судя по всему, не испытываете?
— На нашем производстве трудятся, в основном, приезжие: из Йошкар-Олы, Зеленодольска, Набережных Челнов, Нижнекамска, Апастово, Нурлат. У казанских нет мотивации.
Сейчас во всем мире идет война за таланты. Мы сами отрабатываем технологии, обучаем людей. Приходит претендент с улицы, смотрим: мозги у него на месте, руки — тоже: все, начинаем обучать.
— Вероятно, есть своя специфика?
— Трудность не столько в этом. Вы знаете, сколько людей не имеет элементарного представления о том, как нужно работать? Мне кажется, этому надо учить в школе. Нам буквально приходится перепрошивать им программы в голове. Они же делают как? Деталь взял здесь, а положил зачем-то в другой конец цеха, не задумываясь, что на это расходуется масса времени. Сначала мы внедрили бережливое производство, а сейчас внедряем быстро реагирующее. Недавно один из клиентов, побывав у нас в цехе, сказал: «В жизни не видел, чтобы на производстве была такая движуха».
Подбирая менеджеров по работе с клиентами, мы останавливаем внимание на людях, у которых изначально есть то, чему невозможно научить: это любовь к людям и общению. Менеджер должен улыбаться в трубку, разговаривая с покупателем. Это всегда чувствуется. Есть ведь люди, которым только в закрытой комнате с компьютером сидеть. А вообще мы все время ищем нормальных людей, которые хотят работать.
— Как вы мотивируете подчиненных?
— Это зависит от ситуации: в одной подчиненного надо два раза погладить, а в другой ему же дать пинка. Любой руководитель в определенной степени становится психологом.
Я считаю, у нас очень командная работа. Команду я подбирал сам. У меня есть четкие понятия, как это делать. Я четыре года работал тренером-инструктором на веревочном курсе.
«Попробуйте ради интереса купить где-нибудь 10 пружин. Если это не какая-то автомобильная пружина, устанете искать»
«ПОНЯЛ, ЧТО НЕ СМОГУ ВСЮ ЖИЗНЬ РАБОТАТЬ НА ЗАВОДЕ»
— В пружинном бизнесе вы оказались, в общем-то, случайно?
— Ничего случайного в жизни нет... Когда мне было 14 лет, у меня умерла мама. Я вынужден был переехать из Казани в Набережные Челны к сестре. Стремился устроиться учиться туда, где побольше стипендия. Так оказался в 86-ом профтехучилище, где она была огромной: 83 рубля при зарплате на заводе в 110-120 рублей. Обучался на оператора автоматических линий, станков и автоматов. Там было так: четыре месяца учишься, пять работаешь. На заводе запасных частей я делал пружины.
— Это и предопределило ваш будущий бизнес?
— Предопределило совсем другое. В какой-то момент я понял, что не смогу всю жизнь работать на заводе. Хотя я чувствовал себя там вполне комфортно. Например, спокойно договаривался с мастером, с начальником цеха. На заводах есть такая вещь как ранний уход, если план выполняется раньше времени. Бывало, что мы заканчивали работу на час или даже три раньше: то заготовки были остаточные, то что-то еще. Меня все время стали просить: «Рамиль, оформи ранний уход на всю бригаду». Я раз сходил, два, а потом возмутился: «Вы меня гоняете как самого молодого?». Они в ответ: «Просто тебе всегда удается договориться, а другим, бывает, что отказывают».
«На нашем производстве трудятся, в основном, приезжие: из Йошкар-Олы, Зеленодольска, Набережных Челнов, Нижнекамска, Апастово, Нурлат. У казанских нет мотивации»
— То есть у вас проявлялись организаторские способности?
— Наверно, в большей степени они. Главное, понять какие у тебя сильные стороны и еще больше их докрутить. Я постоянно это делаю. Я занимался спортом — это тоже вырабатывает упорство. Потом я десять лет изучал китайские военные стратегии. Мне это было интересно. Честно говоря, молодость у меня была бурная. Несмотря на то, что я был в классе самым маленьким, бил почти всех. Я вообще любил подраться ( смеется ).
— С кем?!
— Часто с ребятами из-за девушек. Даже если мне говорили: «У меня есть парень», я отвечал: «Ничего страшного: подвинется».
— И всегда выходили победителем?
— Бывало всякое. Но когда ты знаешь военную стратегию, тебя трудно побить. Война своего рода крутая вещь: она развивает тактику, стратегию.
— Но как она применима в мирное время?
— Бизнес в какой-то степени тоже как война. Тебе нужно все время становиться все более сильным. Для этого я учусь сам и наше предприятие тратит деньги на то, чтобы развивались наши сотрудники. Например, коммерческой деятельности мы учимся у Максима Батырева.
Я в шутку говорю, что у меня образование выше высшего, потому что я постоянно учусь. Сколько лет человек грызет гранит науки в институте? Пять. А я делаю это уже 23 года.
В том числе не один год учусь у бизнес-тренера Александра Фридмана. Благодаря ему перестроил свою работу. Да, у нас стало строже: если раньше была сплошная любовь, то теперь есть и моменты принуждения. Даже для меня, человека ответственного, принуждение просто необходимо. Кроме того, я прошел практикум «Бизнес молодость» (самое крупное сообщество предпринимателей Росс и СНГ – прим. ред.) и вошел в тройку лучших учеников.
«У нас весь цех заточен под небольшие объемы»
— У вас очень богатая биография. Что вам далось труднее всего?
— Самым сложным для меня был переезд в Казань в 2007 году. В чистом поле начинать всегда непросто.
— Вы тогда разошлись с партнером?
— Да. Я считаю, что в бизнесе не должно быть двух лидеров. Они обязательно будут бодаться. Ничего хорошего из этого не выйдет. Либо их работу надо жестко разделить. Как это сделали, допустим, в «Эссене» Барышев с Махеевым: один занялся сугубо производством, другой — продажами.
«ИЛИ ДЕНЬГИ ЗАПЛАЧУ, ИЛИ УВОЛЮ...»
— И традиционный вопрос «БИЗНЕС Online»: ваши три секрета успешного бизнеса?
— Во-первых, компания не будет расти, если вы не будете передавать какие-то свои обязанности другим. Раньше я и снабжением занимался, и продажами, и обслуживанием клиентов, и производство оптимизировал. А теперь только руковожу командой руководителей.
Второе — любой руководитель должен искать таланты и в то же время не бояться увольнять людей. Иначе что это за руководитель? Дырка от бублика.
«Мы поставили себе задачу стать лучшей сервисной компанией в мире»
И третье — в нем самом должна быть нравственность. Конечно, у главы компании открывается масса возможностей, чтобы лишний раз пнуть человека под задницу, самоутвердиться. Но нужно думать о долгосрочной перспективе и загробном мире. Даже если человеку будут платить большие деньги, но при этом говорить, что он тупой осел, он долго не продержится. Если, конечно, ему все не пофигу. Люди хотят уважения и адекватной рынку зарплаты. У всех же семьи, дети, которых надо растить.
— Вы сразу к этому пришли?
— Почти... Признаюсь: раньше я мог кого-то и поколотить. Но работа — это не то место, где нужно этим заниматься. Здесь надо творить хорошее, становясь руками Господа. И четвертое: руководителю очень важно все время в чем-нибудь прокачиваться: в теории ли производства, технологии или управлении. Потому что от управленца зависит 60 процентов успеха предприятия. А люди работают так, как ими управляют. Почему-то руководители думают, что двух векторов вполне достаточно: «Или деньги заплачу или уволю». Но человеку еще надо обязательно дать конкретную вводную. Если ты не сделегировал ему как положено, будешь потом расхлебывать: переделывать, теряя время на некачественно или, может быть, вообще неправильно сделанную работу.
Любовь Шебалова Фото: Ирина Ерохина Видео: Ирина ЕрохинаВизитная карточка компании
ООО «ПТК «Пружинный проект»
Направление деятельности — производство пружин.
Год создания — 2007.
Количество сотрудников — 70 человек.
Учредитель — Рамиль Измайлов (100 % УК).
Оборот — 60 млн рублей (2016 год)
Визитная карточка руководителя
Измайлов Рамиль Анварович — директор.
Родился 19 февраля 1974 года в Казани.
Образование
Окончил профессионально-техническое училище «Оператор автоматических линий станков и автоматов» (1990), Казанский торгово-экономический техникум, по специальности «Организатор коммерческой деятельности» (1993).
Трудовая деятельность
С 2007 года — ООО «ПК „Пружинный проект“, учредитель и директор
Семейное положение — женат, воспитывает двух сыновей.
Вы готовы поделиться историей успеха своей компании с читателями «БИЗНЕС Online» или же знаете неизвестных широкой публике предпринимателей, построивших эффективный бизнес? Пишите ведущему рубрики «Персона» Любови Шебаловой: shebalova@business-gazeta.ru